Археолог Глеб Кубарев: Если не насиловать факты, то трудно отрицать, что «европеоиды» действительно проживали на Алтае

Мы полностью закончили археологические раскопки в верховьях реки Бугузун, рекультивировали памятник, то есть вернули на прежнее место землю и дерн, восстановили каменные насыпи и при всем желании не могли бы выполнить представление прокуратуры Кош-Агачского района Республики Алтай о прекращении работ, так как получили его уже после окончания раскопок. Полного окончания работ от нас требовала методика проведения археологических раскопок и научная этика. Об этом в интервью «Банкфаксу» заявил научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН, кандидат исторических наук Глеб Кубарев.

«В этом году мы исследовали объект, который включал в себя четыре насыпи, окруженные валом и рвом. Размеры этого сооружения составляли порядка 36 на 30 метров. Изначально мы предполагали, что это поминальное сооружение, которое не содержит погребений и относится к эпохе раннего средневековья. Наше предположение оказалось верным — никаких погребений и ям под насыпями не было. Однако, по-видимому, датируется оно несколько более ранним временем — IV-V веками нашей эры. В Интернете появились домыслы о том, что мы раскапывали скифские курганы. Видимо, это первая ассоциация: если полевые работы на Алтае, то это — раскопки курганов, если курганы — значит скифские или пазырыкские. На самом деле, исследованный объект в верховьях реки Бугузун относится к предтюркскому времени или, можно сказать, к позднему этапу эпохи Великого переселения народов», — говорит Кубарев.
В процессе раскопок под насыпями были обнаружены большие зольные пятна и фрагменты керамики. Под одной из каменных насыпей был найден уздечный набор с удилами.
Надо сказать, что этот памятник – единственный в своем роде на Алтае. Археологические объекты такого круга единичны не только на этой территории, но и в сопредельных регионах: Киргизии, Восточном Туркестане, Новосибирском Приобье. С чем связана малочисленность памятников этого времени, объяснить пока очень сложно. Поэтому с научной точки зрения наши раскопки весьма интересны и результативны, хотя и не принесли «несметных богатств и золота», которые с точки зрения обывателей непременно сопровождают полевые археологические исследования. Общавшиеся с нами представители теленгитов не знают и того, что 80-90% археологических памятников Алтая были ограблены еще в древности, да и изначально не содержали «золота». Часто раскопки не приносят никаких находок, либо их результатом являются невыразительные или плохо сохранившиеся фрагменты вещей.
Постоянно говорится о том, что жители Кош-Агачского района и всей Республики Алтай против проведения археологических раскопок. Однако не стоит говорить за всех людей, проживающих в Кош-Агачском районе. Мы не первый год общаемся с местными жителями и знаем их отношение к нашим исследованиям и складывающейся вокруг них ситуации. Скорее речь здесь должна идти о некой инициативной группе и таких «писателях», как некий Артур Сабин, при активном участии которых искусственно подогреваются подобные псевдопатриотические и националистические настроения.
К мифам принадлежит и тезис о так называемой «коммерциализации» археологии. Домыслы о высоких гонорарах ученых можно оставить без комментариев. Что же плохого в международной научной кооперации? Профессор Токийского университета Тошио Хаяси был приглашен участвовать в археологических раскопках на Алтае, и его научные интересы охватывают не только Алтай, но и весь центральноазиатский регион. Автор многих публикаций по древнетюркским изваяниям, оленным камням, искусству кочевников, он принимал участие в раскопках в Монголии, Казахстане, Хакасии, но только на Алтае встретил подобный «прием» со стороны отдельных представителей местного населения. А неумелые попытки некоторых алтайских «бизнесменов» заработать деньги на археологических памятниках не попадают в поле зрения «писателей», подобных Артуру Сабину. В результате неконтролируемой эксплуатации, проводящейся под предлогом охраны, таким петроглифическим памятникам, как Калбак-Таш, грозит очень скорое и полное уничтожение. Частные лица, огородившие эти памятники, требуют за одно посещение в компании неквалифицированного гида 500 рублей с иностранца, тогда как, для сравнения, посещение Государственного Эрмитажа обходится сегодня иностранцу около 350 рублей. Это ли не пример коммерциализации и эксплуатации археологических памятников, состояние которых становится все более плачевным, со стороны местных «бизнесменов»?
Что касается раскопок курганов предков современных алтайцев, то, конечно, можно согласиться с тем, что любое древнее население, которое когда-либо проживало на территории современной Республики Алтай, в определенном смысле, является предками алтайцев. Хотя бы потому, что они жили в тех же долинах рек, на тех зимних стоянках и там же пасли свой скот. Однако, если иметь в виду культурную и генетическую связь теленгитов с археологическими памятниками, которые мы исследуем, то ее в той или иной степени можно проследить лишь с теми объектами, которые датируются не ранее VI века нашей эры и то с очень большими оговорками. На древнетюркское наследие могут претендовать не только современные алтайцы, но и большинство тюркоязычных народов Центральной Азии и Южной Сибири, например, тувинцы и казахи. Потому что это некая большая историко-культурная общность, из которой позже выделись отдельные этносы. Да и в древности эта общность не была чем-то монолитным, а подразделялась на множество этнических групп. При скудости письменных источников по раннесредневековой истории Алтая, археологические раскопки являются единственно возможным источником информации и методом исследования. Кроме того, надо иметь в виду, что через Алтай проходило подавляющее большинство евразийских миграций, начиная, по меньшей мере, с эпохи бронзы. Пришлое население оставляло здесь свои памятники или ассимилировалось с новыми пришельцами. В культурном и даже расовом отношении они зачастую были совершенно отличны друг от друга, поэтому утверждаемый некоторыми представителями теленгитов тезис о том, что корни современных алтайцев уходят в пятитысячелетнюю давность, совершенно несостоятелен, так же, как и их обвинения в адрес археологов в том, что последние якобы задались целью непременно отыскать здесь «европеоидов». Но, если не совершать насилия над фактами, то трудно отрицать, что «европеоиды» действительно проживали на Алтае в течение длительного времени.
Читая «сочинения» отдельных редакторов местных газет и некоторых журналистов с измышлениями в адрес археологов, складывается впечатление, что речь идет не о сотрудниках Российской академии наук, занимающихся своей профессиональной деятельностью, а о каких-то «черных копателях – расхитителях гробниц». Однако не будем забывать о том, что все наследие древности, которым сегодня так гордятся алтайцы, включая наиболее яркие и известные примеры в виде «царских» курганов скифской эпохи, стало известно исключительно благодаря археологическим исследованиям. Археологи, работая часто в суровых условиях высокогорья, на скудные бюджетные средства, а сегодня еще и гонимые местными властями и псевдопатриотами, на самом деле совершают благородную работу по спасению действительно бесценного культурного достояния Алтая. И хотелось бы, чтобы эта работа была бы еще и благодарной, резюмирует Кубарев.