Стенограмма пресс-конференции Анатолия Банных. Часть II, видео

Продолжаем публикацию стенограммы пресс- конференции Анатолия Банных, которая состоялась 14 июля в Барнауле.
«Наши новости»: Анатолий Николаевич, скажите, пожалуйста, цель вашего приезда на Алтай, и не боитесь ли вы, что вас арестуют?
Анатолий Банных: Да нет, а за что арестовывать? Что, мы кого-то убили, что ли? Люди живы, люди благодарны. Я уверен, что разберемся со всем потихоньку с этим. Чего прятаться, от кого?

«Аргументы и факты» на Алтае», Светлана Лырчикова: Слегка в тему вопрос. Не испытываете ли вы, не кажется ли вам, что последние месяцы ваш бизнес, существующий на Алтае, или тот бизнес, который считается аффилированным с вами, выдавливают?
Анатолий Банных: Ну, понимаете, у нас очень разные методы. То, что есть попытки создать неблагоприятные условия, действительно это имеется. Но на самом деле мы с разных совершенно полей. То есть разные, как бы, понимаете, как это сказать, животные. Мы занимаемся прибавочной стоимостью, администрация по идее должна создавать или не создавать условия. Что можно сказать? Я не думаю, что… мы не собираемся никуда уходить. Продавать ничего не собираемся. Хотя очень легко расстаемся, и покупаем, и продаем активы. Поэтому сегодня есть разные предложения. Есть предложения и, понятно, команда, которая оппонентов, скажем так…
— Житейский вопрос. В последнее время появилась информация, видеосюжет на РЕН-ТВ, потом еще где-то, что вы находились в больнице. Как ваше здоровье? А то мы все про баранов да про баранов.
Анатолий Банных: Здоровье не очень. В связи с аварией произошли серьезные, на базе сотрясения четыре гормона не вырабатываются, и происходят изменения гормональные в организме. Поэтому, в общем-то, пришлось, и каждый год, вот эти два последние года я живу в бангкокской клинике, в Бангкоке, швейцарское отделение клиники. И, в общем-то…
Лариса Васильева: А Академия имени Сеченова фигурировала?
Анатолий Банных: Есть такая история. И Академия Сеченова.
— Так вы в Бангкоке были или где?
Анатолий Банных: Был в Бангкоке, потом приехал, еще был там в больнице. Сейчас вот после больницы сразу приехал сюда.
«Комсомольская правда», Дмитрий Анюшин: Какие у вас отношения с губернатором Алтайского края?
Анатолий Банных: Ну, вы знаете, хотелось бы сказать, что никаких. Но я думаю, что, наверное, он знает о моем существовании.
Светлана Шаповалова: Я уточняющий вопрос задам. Вы сказали, что за всем этим есть политика, есть конкретные люди, с бюджетами, как вы сказали. Ожидаете ли вы, например, или не ожидаете, что обвинение «незаконная охота» может стать первым, но не последним? Например, переквалифицировать можно, вопросы задать, насколько вы были адекватны в момент этой аварии. Насколько вы адекватно помогали людям. И так далее. То есть вы ожидаете продолжения банкета? Или думаю, что на незаконной охоте все закончится?
Анатолий Банных: По аварии я думаю, что все, что можно был, я все сделал. Люди остались живы. Я не знаю… Благодарны мне за это и они, и их родственники. И говорят это каждый день, даже несмотря на ту статью, которую я не давал, в «Московском комсомольце», за которую, я считаю, мы будем бороться. И считаем, что то маленькое опровержение, которое они напечатали, нас оно совершенно не устраивает. Что касается ситуации же по новым делам, я думаю, что, безусловно, на Алтае существует практика, и вероятнее всего, мы думаем, что какие-то подобные позиции будут. Сегодня, к сожалению, очень часто, особенно прокуратура является инструментом в ситуации, которая происходит у нас по мэру города Барнаула, вы знаете эти замечательные дела, обыски, которые ничего не находят. Просто знаете, мне кажется, что нездоровый климат.
Сергей Тепляков: Анатолий Николаевич, мэр-то вор, делать из этого политику даже не стоит. А вы за ним стоите.
Анатолий Банных: Что такое вор? Я считаю, что вы подлец.
— Это ваше мнение. Это вор, чисто уголовный элемент.
Анатолий Банных: Вы взяли и придумали огромное количество историй, которых не было никогда.
— Ничего не придумал. Всё с фактами.
Анатолий Банных: Вы просто все придумали. Взяли, сделали это и посчитали, что это нормально. Мы не собираемся даже эту тему обсуждать – кто вор, кто не вор. Я просто хочу сказать, что это доказывает суд.
— Вы говорите о том, что это всё политика и тут же начинаете ссылаться на Колганова в том числе. Колганов – чистая уголовщина.
— Анатолий Николаевич, скажите, алтайские активы уже начали выводить, если да, то какие и куда ваши направления, ваш бизнес?
Сергей Тепляков: Вы расскажите нам, да, что у вас отобрали-то за последнее время, нам интересно?
Анатолий Банных: А я сказал, что у меня что-то отобрали?
Сергей Тепляков: Ну вот говорите, что давление оказывают на меня, на бизнес аффилированный.
Анатолий Банных: Давайте так. Вы слышали историю о том, что хотели другие тарифы сделать в городе Барнауле, чем в Алтайском крае?
Сергей Тепляков: Про тарифы нам уже… давайте не углубляться.
Анатолий Банных: Мы активно ничего не продаем. Если придут покупатели, мы готовы продавать. Мы активно занимаемся сейчас по Москве. Нам принадлежит компания «Мосэнергоремонт» (51%), мы приобрели компанию «Стройтехноконтакт», 1 млрд. долларов оборот, 26 млрд. рублей заказов на сегодняшний момент у компании, занимаемся энергетическим строительством. За это время мы приобрели «Братские электросети». Сейчас находимся в переговорах по покупке трех федеральных радиостанций. То есть мы очень активно двигаемся. У нас хорошая, профессиональная команда. Вкладываем в другие регионы. Сейчас занимаемся покупкой еще одного котельного завода, обсуждаем вопрос покупки котельного завода в Бельгии. То есть у нас очень позитивно идет бизнес. И понимаем, что пока в Алтайском крае мы не хотим вкладывать сюда никакие ресурсы.
— То есть вы не планируете продавать?
Анатолий Банных: Появится покупатель, будет хорошая цена – продадим. Специально мы этим заниматься не будем.
Лариса Васильева: Вы активно продаете, соответствует это действительности?
Анатолий Банных: Мы активно не продаем. Приходят люди, говорят: мы хотим купить. Мы говорим: покупайте.
Телеканал «Катунь-24»: Анатолий Николаевич, сколько времени вы планируете провести на Алтае? И какие ваши ближайшие планы?
Анатолий Банных: Приедет группа бизнесменов 23-го числа, мы собираемся ехать на 4 дня в Горный Алтай.
Сергей Тепляков: На машине?
Анатолий Банных: Наверное, на вертолете.
Сергей Тепляков: Рисковый.
Анатолий Банных: А что делать?
Лариса Васильева: Вроде же Бердников постановлением от 23 января 2009 г. запретил экономические рейсы на территорию Республики Алтай.
Анатолий Банных: Как так? Когда все сейчас ездят. Вот сегодня, допустим. Летят туда вертолеты. Охота запрещена.
— Нет, именно летательные средства.
Анатолий Банных: Все летают. Тогда надо запретить практически все полеты. Всех закидывают как? На плато Укок как закидывают людей?
Лариса Васильева: Вопрос-то не ко мне. Я говорю, Постановление 656…
Анатолий Банных: Я не знаю о таком постановлении.
Сергей Тепляков: А все-таки, Гора Черная – это ваше постоянное место для охоты или нет?
Анатолий Банных: Да мы первый раз там были вообще.
Максим Кошмарчук: Подскажите цель вашего полета. И как вы можете объяснить, что там убитые бараны лежали?
Анатолий Банных: Цель полета была – охота.
— Охота с вертолета?
Анатолий Банных: Да нет, конечно. Они должны были нас закинуть. Собственно, все документы были на это и все остальное.
— Какие документы (хором Тепляков и Васильева)?
Анатолий Банных: Лицензии все.
Сергей Тепляков: Какие лицензии? На архаров не может быть…
Лариса Васильева: На санитарный отстрел?
— С вертолета кто-то охотился?
Анатолий Банных: Там был начальник охотуправления.
Сергей Тепляков: Лицензии на каких животных были? На зайцев, на кроликов, на кого?
Анатолий Банных: Я не могу вам ответить, потому что занимался этим вопросом начальник охотуправления. И в тот момент, когда я прилетел, уже вся команда была в сборе. В первый день, когда не дали вылета, начальник охотуправления говорил о том, что бумаги у нас готовы, все нормально, мы летим охотиться.
Лариса Васильева: Я готова даже поверить, что на момент вылета вы не знали, на каких животных. Но в следственном процессе вы должны были ознакомиться, на каких животных у вас были лицензии. Хотя бы с точки зрения защиты в этом процессе.
Анатолий Банных: Давайте зададим этот вопрос следствию, какие были документы, на каких животных.
Сергей Тепляков: А вам не кажется, что проще было давным-давно признать свою вину, получить какое-то наказание, скорее всего, в виде штрафа? Уже все забыли бы об этой истории.
Анатолий Банных: Вы знаете, Сергей, я думаю, что те ребята, которые остались живы, ни в чем не виноваты. Они не принимали участие в охотя. А что касается, кажется или не кажется, я считаю, что то, что сегодня разворачивается, это определенное политическое шоу.
Сергей Тепляков: А в чем политика-то? Вы не являетесь лидером партии. Вы не являетесь никем из «Другой России». В чем политика-то?.. То, что у вас есть несколько аффилированных партий, через которые вы пытаетесь влиять на что-то, это вряд ли политика, это опять-таки экономика, скорее всего.
Анатолий Банных: Хорошо, пускай так. Посмотрим, как будет складываться.
-То есть у вас нет ответа на вопрос, почему вас, как вы это подаете, прессуют, что является причиной?
Анатолий Банных: Я думаю, наличие средств массовой информации, наличие активов, которые у нас имеются. Есть предложения, которые сейчас идут одновременно с этим процессом.
— То есть чтобы у вас все отобрать?
Анатолий Банных: Не комментирую.
— А от кого эти предложения?
Анатолий Банных: От разных структур.
Светлана Шаповалова: Вы всех подозреваете, что они организаторы..?
Анатолий Банных: Я не хочу кого-то подозревать. Хочу сказать, что сегодня федерального розыска нет, что сегодня есть розыск по форме 1, что распиарено, что это федеральный розыск, что по этой статье не заключают под стражу, что все знали, где мы находимся, Капранов и я. И что на сегодняшний момент происходит, мы с вами видим. Вот и все. И то, что вот он сидит человек, который не давал интервью, и вот она Лариса Васильева, которая говорит, что он интервью давал.
Лариса Васильева: Хотелось бы уточнить насчет федерального розыска. Когда официальное сообщение на сайте СКП, то извините, против этого лома нет приема. И там конкретно написано. Оно исчезло потом, но мы его восстановили.
Сергей Тепляков: А вы же понимаете, что вам осталось продержаться полгода, а там срок давности истекает.
Анатолий Банных: Я не собираюсь держаться. Мне зачем держаться? Вы думаете, у нас задача такая?
— Я думаю, да.
Анатолий Банных: Нет такой задачи.
— Следствие говорит, когда дело в суд будет передаваться?
Анатолий Банных: Ничего не говорят. До поездки в Бангкок ничего не говорили. Сейчас, думаю, что-то скажут.
Светлана Чистякова, «Континент-Сибирь» Несколько дней назад вы дали нашему изданию достаточно подробное интервью и буквально накануне опубликования оно было дезавуировано. В нем я не буду сейчас оглашать, что звучало, но, тем не менее, были сделаны достаточно серьезные заявления. Почему вы его дезавуировали?
Анатолий Банных: Не хотелось бы много экономики обсуждать. В моем интервью вам было сказано много экономических выводов. Я не хотел бы какие-то экономические выводы включать в ситуацию сегодняшнего моего дела, сегодняшнего приезда и сегодняшнего разговора на тему того уголовного дела, в рамках которого мы сегодня ведем пресс-конференцию.
Светлана Чистякова: Я не говорю про экономику. Там были достаточно жестко названы люди, которых вы предположительно подозреваете в организации этой кампании. А потом вы это отозвали. В данном случае не было нашей инициативы ответить на этот вопрос, вы сами это сделали. А потом дезавуировали. Какое-то давление на вас было, вы передумали, вам юристы запретили это?
Анатолий Банных: Мы такое решение командой приняли.
Сергей Тепляков: А с «Московским комсомольцем» не та же история была? Может, побеседовали с ним, а потом передумали?
Анатолий Банных: Да вы сами побеседуйте, какая была, да и все. И узнаете у этой женщины, как все было. Когда человек пишет, что художественный вымысел. Что я писал, что у человека лицо все порезано, когда он живой, здоровый, пресс-конференцию дает?
Радио «Маяк»: Коль статья в «Московском комсомольце» написана не с ваших слов, тогда мне хотелось бы услышать всю историю, как все происходило в момент падения. Что там случилось?
Анатолий Банных: В двух словах. 80% написанного в «Московском комсомольце» — чистая правда.
Сергей Тепляков: И про руку сломанную? В марте мы же виделись с вами, у вас не было ничего с рукой.
Анатолий Банных: Здрасьте! А где же гипс, а вот операция три штуки, которая была.
Сергей Тепляков: И что-то даже ничего вы мне ничего про руку сломанную не рассказывали в первый день.
Анатолий Банных: Да я и не собирался. Сережа, все же очень просто, возьмите документы, что было, там же есть освидетельствование. Сломанная рука, три операции на руку. Если бы не часы, то шансов-то не было никаких.
— Если вы говорите, что 80% в этом интервью правда, от кого они могли это узнать?
Анатолий Банных: Примерно за 5 месяцев до выхода этой статьи мы приняли решение все, что мы напишем книгу об этих днях, наверное, привлечен был журналист, вот эта женщина. Мы наговорили разных материалов, составили с ней контракт, подписали, что она имеет право применять художественный вымысел, но книга должна быть с нашей совместной лицензией, со всеми ребятами. Так вот она взяла 80% правды и добавила к этому 20% вымысла. И без нашего ведома все это опубликовала.
— И Гусев не знал об этом, да?
Анатолий Банных: Не знаю, Гусев знал или не знал.
— Про 80% правды расскажите.
Анатолий Банных: Вот закончится дело в том или ином виде… У нас есть ограничения по подписке о неразглашении, это действительно так. Сегодняшняя ситуация на самом деле не очень комфортная. Поэтому закончится эта история, и вы все это прочитаете, все, как было. Действительно, были волки, действительно была ситуация…
Сергей Тепляков: Там была полная гора убитого мяса. Зачем они пошли к людям?
Анатолий Банных: Волки никогда мясо убитое холодное не едят. Они едят или внутренности, или продукты. Вот продукты все сожрали. Сергей, ты считаешь, что я тут доказать что-то хочу? Я даже спорить не собираюсь. Есть ребята, которые там были, которые все подтвердят. То, что там не такие волки, о которых вы пишете, то вот человек, он скажет, какие там волки. Одни из самых крупных – от 80-90 кг.
Лариса Васильева: После сегодняшнего предъявления обвинения вы собираетесь с журналистами встречаться? Или вообще как-то с вами можно связаться?
Анатолий Банных: Лариса, я не собираюсь даже с ними расставаться.
Лариса Васильева: А встретиться с вами можно будет тет на тет?
Анатолий Банных: А смысл какой? Вы же все написали. Все, что смогли, вы уже с Сергеем сделали.
Сергей Тепляков: Еще не все.
— Когда была дана подписка о неразглашении? После того, как в розыск объявили?
Анатолий Банных: Нет, в самом начале, месяца через 1,5 после того, как все это произошло, или месяц.
— Кроме подписки о невыезде какие-то другие меры ограничения свободы есть?
Анатолий Банных: Нет.
— В случае, если предъявят обвинение, вы будете признаны виновным, значит ли это, что МЧС может предъявить вам исковые требования за поисково-спасательную операцию, которая стоила 22,5 млн. рублей?
Анатолий Банных: Интересная история. Когда мы нашли рацию на третий день и кричали постоянно, а МЧС летал внизу, у МЧС совершенно другая частота. Они летают на своей частоте и SOSовские радиостанции не слышат. У нас самих было желание предъявить иск МЧС за поисково-спасательные работы. Я не могу комментировать ничего. Не знаю, могут, наверное.
— После всей этой истории о чем вы больше всего жалеете?
Анатолий Банных: Жалею ребят, которых с нами нет. Шанса не оказаться там не было ни у кого.
Сергей Тепляков: Нужно лететь по маршруту, и всё.
Анатолий Банных: Мы по маршруту летели.
Сергей Тепляков: У вас другой был маршрут.
Анатолий Банных: Сергей, вы говорите неправду, мы летели по маршруту. Мы дали маршруты, просто мы маршрутов много дали. И вот вам человек скажет, что мы летели по маршруту.
— Почему не было шансов там не оказаться?
Анатолий Банных: Потому что человек такого уровня, когда высказывает просьбу, то для тебя независимо от того, где ты находишься, в любом случае это звучит как приказ. Точно так же для Белинского, который не хотел лететь, Вялков, который всегда с удовольствием ездил во все путешествия, но в этот раз почему-то у него не было настроения. И мне точно так же. Я вынужден был взять билет и прилететь.